Покинутый город - Страница 40

– Ты спятила! – возмутили меня непомерные запросы хищницы. – Отдать все, включая свою жизнь?

– Таково мое предложение, – пожала плечами Мэри. – Можешь не соглашаться, но в этом случае я добьюсь ровно того же, пусть и другими методами.

– Ничего у тебя не выйдет, – заверил я девушку. – Кроме новых проблем, ты ничего не приобретешь.

– А я уверена в обратном, – ухмыльнулась зверюка. – И считаю, что если тебя хорошенько вышколить, то выйдет прекрасная поисковая зверушка. – И, похлопав глазками, как наивная девочка, получившая неожиданный подарок, с умилением добавила: – Которая будет таскать сокровища, чтобы доставить мне удовольствие…

– Вот уж шиш тебе, – буркнул я и язвительно подметил: – Тебя, кстати, и перевоспитывать не надо – уже готовая сторожевая зверушка… – И поправился: – Зверюка. И максимум, что я могу сделать ради твоего удовольствия, – это сколотить тебе домик с крепкой цепью и надежным ошейником на заднем дворе.

– Дарт, ты такой непокорный, что просто прелесть, – промурлыкала безмерно довольная Мэри. – Это самый большой подарок для меня, что ты так строптив. – Глядя на меня поблескивающими от накатившего на нее воодушевления глазами, она сказала: – Никакие трудности и проблемы не смогут отвадить меня от столь потрясающего удовольствия, которое я получу, забавляясь с тобой…

– Ох и хлебнешь же ты со мной лиха, – мрачно пообещал я. – И очень разочаруешься в таких забавах.

– Дарт, не смеши меня, – рассмеялась Мэри. – Какого лиха? Ты же не можешь мне навредить.

– А ты, значит, можешь?

– А я все делаю тебе во благо, – убежденно сказала Мэри. – Все мои действия – лишь забота о благе моего несмышленого партнера, не понимающего, что в моих лапках ему будет лучше, чем где бы то ни было.

Я даже задохнулся от возмущения, услышав такой пассаж от клыкастой змеюки. А она, довольно улыбнувшись, завозилась на постели, устраиваясь поудобнее.

– Лучше всего мне было в академии. Там я был по-настоящему счастлив до тех пор, пока ты не нагрянула, – зло пробормотал я, когда справился со своим негодованием. – Но еще счастливее я стану, когда отделаюсь от тебя и вернусь обратно.

– Снова в академию? – спросила лежащая на спине девушка, разглядывая набранный из узких дощечек потолок, и задумчиво проговорила: – Я бы на это не рассчитывала…

– Это еще почему?

– А ты что, законов своей страны не знаешь? – с удивлением покосилась на меня Мэри. – Человек, уличенный в связи с варгом, не может обучаться магии, занимать должность служащего выше третьей ступени имперской иерархии и принадлежать к благородному сословию.

– Врешь! – не удержался я от выражения своего потрясения этой новостью.

– Я? Да никогда! Этот закон в той или иной форме существует во всех странах. Кроме Элории, конечно. Сам подумай, какой дурак будет учить магии и продвигать по службе человека, нелояльного к властям и зависящего от воли ставленников чужого государства.

– Но ты кое-что забыла, – усмехнулся я, выслушав Мэри. – У нас с тобой нет связи. И от твоей воли я не завишу.

– Да этого и не нужно, – промурлыкала улыбающаяся Мэри. – Люди такие доверчивые… И обожают грязные тайны… Им хватит и того, что они увидят со стороны … Красивый варг, не убоявшись казни, тайно проникает в сердце Империи и прилюдно проявляет свои чувства… Влюбленный студиозус сразу же бросает академию и удирает со своей избранницей в Элорию… Вот и докажи теперь всем, что ты не сулимский верблюд, Дарт! – предложила она, ухмыляясь.

– Ну и зверюка же ты чешуйчатая… подколодной породы… – пораженный открывшейся картиной, прошептал я, осознав теперь, зачем Мэри понадобилась демонстрация себя, устроенная перед моими друзьями.

– Светлых снов, Дарт, – с немалой толикой ехидства пожелала Мэри, ставя точку в нашей беседе, и отвернулась.

Вроде как спать ей внезапно возжелалось. А у меня, наоборот, весь сон пропал.

– Вот поэтому-то все так варгов и ненавидят, – пробормотал я, решив, что Мэри тоже следует обеспечить приятными сновидениями. – Вы такие зверюки…

– Мы милые и добрые, – не удержалась девушка от повторного замечания.

– Будь вы милыми и добрыми, вам не пришлось бы искать мужей среди смертников. Да и те годятся, только когда привяжутся к вам и подтвердят утрату собственной воли пройденным испытанием. Доказав, что уже точно не сбегут к другой. А так все ненавидят злобных и жестоких существ, коими вы являетесь, – убежденно заявил я. – Только привязанность заставляет людей вроде как любить вас… А без нее лишь в твоих сладких грезах кто-нибудь назовет тебя любимой…

– Ты ошибаешься, – раздосадованно заметила Мэри. – На нас женятся по любви, а не из-за привязанности.

– Да-да, – усмехнулся я. – Рассказывай сказки… Никто сам не полюбит такую зверюку, как ты. В то время как, будь ты доброй, женихи за такой красоткой табунами бегали бы.

– Просто боятся нашего проклятия, – буркнула Мэри. – И сильных девушек пугаются.

– Ага, – зевнул я. – Живи и дальше в мире иллюзий. И не высовывай голову в реальный мир. – И усмехнулся пришедшей в голову мысли: – В котором даже я, до ужаса боящийся клыкастых созданий, сразу бы захотел жениться на добром в душе, да еще и очень красивом варге. И никакие проклятия вашего рода не стали бы помехой. Но тебе не понять, что важно быть человеком, а не выглядеть им. Так и проживешь всеми ненавидимым монстром, прячущимся под человеческой оболочкой. Может, кто-то и возжелает твое тело, но никто не полюбит тебя саму. – Потянувшись, я повернулся на бок и, закрыв глаза, добавил: – Светлых снов, зверюка.