Покинутый город - Страница 58

– Думаешь, воспользуется своим даром привязывать к себе людей? – нахмурился я.

– Нет, что ты! – замахал руками Гилим. – Это у них поражением считается. И без того найдет к тебе подход. Варги ведь эмоции воспринимают. И чувствуют, как ты на что-либо реагируешь. А на основе этого знания начинают строить общение так, что ты чувствуешь себя комфортно в их обществе. Тебе становится интересно с варгом. А тут еще их красота…

– Что-то незаметно, чтобы Мэри строила свое общение, исходя из моего комфорта, – перебил я Гилима. – Наоборот, она постоянно выводит меня из себя. Дошло до того, что по пути сюда девиц от меня отгоняла, с которыми я намеревался провести время.

– Так говорю же тебе, варги эмоции ощущают, – хохотнул Гилим. – А ты девицу… Ты с ней развлекаться будешь, а для варга это все равно как если бы она рядом сидела и во все глаза на вас смотрела. Думаешь, ей такое могло понравиться?

– Могла же объяснить по-человечески… – досадуя на свою несообразительность, сказал я.

– Ну Мэри ведь, прежде всего, девушка, а потом уже варг, – заметил Гилим. – Не думаю, что ей было удобно все это тебе объяснять. Не говоря о том, что, раз у вас конфликт, ты мог назло ей устроить целую оргию.

– Вот уж нет, – помотал я головой, почувствовав себя очень неуютно, когда представил на миг, как развлекаюсь с девушкой на глазах у Мэри.

– Ну она тебя плохо знает, вот и обезопасила себя.

– И все же зверюка она еще та, – вздохнул я, припомнив все обещания Мэри.

– Эх, Дарт, зря ты так, – с сожалением вздохнул Гилим. – Тебе такой шанс выпал… За него обеими руками хвататься надо, а не нос воротить. Это ведь варг!

– И что? – спросил я. – Раз варг, так мне теперь со всеми ее прихотями смириться нужно и бегать следом, как собачонка?

– Да нет, конечно, – помотал головой охотник. – Свое достоинство терять нельзя. Но подружиться с варгом можно. А то и больше…

– Больше? Чтобы утратить себя под влиянием их дара?

– Да не будет никто тебя так гнобить, – раздосадованно сказал Гилим. – Увидят, что ты не можешь противостоять привязанности, и вообще никаких дел с тобой иметь не будут. Для них ведь близкие отношения – не развлечение, они на это только по любви идут…

– Ага, влюбившийся варг, – фыркнул я. – Вот уж сказки.

– Чистая правда, – клятвенно уверил меня Гилим. – Да и какой мне смысл тебя обманывать? В том-то и закавыка, что варги на первый взгляд – сущие звери, а на деле у них чуткая и ранимая душа, способная на нежность и любовь. Ты ведь понять не хочешь, что варги не сами по себе жестоки, а своей жестокостью от мира защищаются. Ты сам посмотри, они же все больше в одиночку делами занимаются, да какими – сплошь опасными. На артефакты знаешь, к примеру, сколько желающих? Да таких, что им хоть варг, хоть два – сами кому хочешь горло перегрызут за наживу. И одной только силой тут не совладать. Нужно и волю иметь, и решимость, и готовность в горло любому вцепиться. А иначе не выжить, – запальчиво проговорил он и, глотнув вина, спокойно продолжил: – А в душе они хорошие. И не каждый человек способен на такие искренние чувства, какие проявляет варг. И людей это подкупает, поскольку они чувствуют, что это настоящая любовь. Слияние душ, как поют менестрели. И именно это, а не привязанность чаще всего губит людей. Варги-то способны более-менее определить, насколько человек подвержен влиянию их дара, и, если сильно восприимчив, расстаются с ним. Не доводят до гибели. А вот человек, оставшись один и осознав, что ничего лучшего в его жизни приключиться уже не может, частенько пропадает…

– Это они зря, – заметил я, внимательно посмотрев на Гилима. – В жизни немало иных радостей, чтобы жить только помыслами о варге.

– Это да, – вздохнул Гилим. – Но эти радости не идут ни в какое сравнение с теми, что дарует варг.

– Неужели они воистину воплощение совершенства? – поинтересовался я.

– Что-то вроде того, – выдавил из себя слабую усмешку Гилим. – Потрясающие они. Не знаю, как и объяснить словами… Обычные девушки по сравнению с ними вроде как корка засохшего хлеба против пирожного. И если высохшая горбушка лишь с большого голоду может показаться лакомством, то пирожное ты с превеликим удовольствием слопаешь, даже будучи сытым.

– Ладно, не будем об этом, – замял я ушедший в неправильном направлении разговор. – Я сравнивать не собираюсь. Так, из интереса спросил.

– И правильно, – одобрил мое решение Гилим. – С варгами иначе нельзя. Тут или все, или ничего. Иначе долго будешь жалеть о случившемся. – И, глядя мне в глаза, сказал: – Дам тебе, Дарт, один хороший совет: увидишь, что дело катится в пропасть, требуй испытание для себя, не затягивай с этим, пока не изломал себе жизнь окончательно.

– Во! – обрадовался я напоминанию. – А если сразу испытание потребовать? Только чтобы не пройти его? Отстанет она от меня?

– За такое вмиг загрызет, не оценив шутку, – ответил Гилим. – Тем более что испытание назначают старшие их рода, а им недолго голову тебе свернуть.

– Жаль, – искренне огорчился я и не сдержал любопытство: – А испытание для всех одно или разные выдумывают?

– Для всех разные, – хмуро ответил охотник. – Выбирают, на что можно надавить, и пытаются сломить.

– А тебе что за испытание выдумали? – не удержался я от вопроса.

Гилим молча посмотрел на меня и отпил немного вина из кубка.

– В общем-то тебе можно рассказать, – решил он, вздохнув. – Но пообещай не трепаться об этой истории.

– Слово даю, никто от меня ничего не узнает.

– Хорошо, – кивнул охотник. – Слушай. Я ведь в семье циркачей уродился. Почитай целый передвижной аттракцион из родни у нас был. И с малолетства я пристрастился к акробатическим трюкам. Особенно на высоте которые. По веревочкам бегал точь-в-точь как маленький паучок. Немалого мастерства в этом деле достиг к совершеннолетию, когда с Элисон встретился… Ну и испытание, как оказалось, на моем умении и построили… Привезли меня в горы. К глубокому ущелью. А между краями металлическая нить толщиной со струну натянута… Почти двести ярдов длиной… Дали мне шест, сняли обувку и предложили перейти через пропасть по этой стальной нити…